Вот, решил рассказ выложить...если понравиться, пишите, продолжение будет
1 часть. Клетка для охотника.
Пролог.
Парень вошел в темную комнату. Свет молнии из открытого окна высветил угол заправленной кровати, потухший огарок свечи. Раскат грома оглушил. Он еще с минуту постоял, прижавшись спиной к закрытой двери, с наслаждением слушая музыку ливня и только потом закрыл окно. Прошел к кровати, оставляя мокрые следы от лужи под подоконником. Зажег свечу и раскрыл книгу. Золотой неровный свет упал на страницы маленького потрепанного тома. Он уже давно знал её содержание наизусть, парню просто нравилось держать ее в руках, смотреть на символы, которые слагались в слова, на слова, из которых слагался смысл его жизни.
«… Придя к горе Мориа, Авраам оставил слуг внизу, поднялся на гору и устроил жертвенник, разложил дрова и, связав Исаака, положил его на жертвенник… Но вдруг…
Парень оторвал взгляд от Библии, осмотрев небольшую келью, окно было закрыто, но он явственно слышал какой- то шум. Возможно, это всего лишь мыши, которыми кишит монастырь и которых ничто не может истребить. Правда, звук не походил на мышиную возню, скорее это был шепот. Послушник встал и, тихонько приоткрыв дверь, выглянул наружу. Длинный темный коридор с рядом таких же, как у него дверей, был пуст. Молния заставила вспыхнуть вытянутые, закругленные кверху окна белым светом. Гром парень услышал, уже повернувшись к своей кровати и тут же замер в изумлении. Там, облокотившись спиной о стену, сидел человек. Он небрежно перелистывал страницы книги, а потом поднял взгляд на застывшую фигуру парня. Глаза его блеснули лучом солнца в водной глади и стали темными- два черных провала на бледном лице, настолько бледном, что белая стена за его головой казалась желтой. Волосы не уступали в светлоте коже и от этого глаза производили еще более пугающее впечатление. Темно бардовая рубашка была застегнута под горло огромным количеством маленьких пуговок. Незнакомец одобрительно улыбнулся, кивая на книгу.
-Я рад, что ты получил достойное воспитание, - рука его протестующе поднялась, глаза сново сверкнули, парень не решился вымолвить не слова, хотя ворох вопросов кружился у него в голове. Он испугался так, как никого и никогда в жизни. Как - то раз он встретил в лесу ядовитую змею, ему чудом удалось избежать укуса. Как бы он хотел оказаться сейчас там!
Мужчина тем временем плавно поднялся, подошвы коснулись пола без малейшего звука, волна длинных волос всколыхнулась и медленно, слишком медленно, окутала плечи белым покрывалом.
-Я пришел за тобой, Сантино, иди ко мне, не бойся, - парень заворожено смотрел на идущего к нему человека, движения его были медленны и в то же время размыты, вот рука в одном положении и тут же в другом, будто пропустили несколько кадров. Двигалась каждая часть его тела, вплоть до кончиков пальцев, и только глаза были неподвижны. Люди так не ходят, кожа у людей не так бледна, глаза у людей так не блестят. Парень сделал первый шаг назад, сердце больно забилось о ребра пойманной птицей. С губ сама собой сорвалась молитва, рука сжала висящий на шее крестик, до боли вдавив четыре конца в кожу.
Злая улыбка исказила лицо пришельца, парень успел заметить лишь взмах руки и очнулся, сползая левым плечом по побелке стены, ноющая боль во всем теле и звенящая - в голове. И все равно его губы продолжали шептать слова, взывающие к Богу, кулак с крестиком сжался еще сильнее, погнув метал.
Дьявольская улыбка на лице мужчины сменилась масками удивления, а затем злости. Как и с движениями, переходных моментов не было, просто одна маска и тут же другая. Мужчина смотрел ему за спину, парень, выйдя из оцепенения, тоже оглянулся. Там стояло другое существо, такое же бледное, с такими же длинными белыми волосами. Только одето оно был в светлый балахон, а голубые глаза светились такой добротой. На груди в неярком пламени свечи горело распятие. Парень потянулся к нему, превозмогая боль, и был принят в теплые объятья. Ангел помог ему подняться, нежно обняв за плечи. Мальчишка почувствовал, как слезы катятся у него по лицу. Он прижался к спасителю спиной, бесстрашно взглянув на преследователя, никогда еще его вера не была так сильна.
Тот стоял метрах в двух от них, внимательно наблюдая, осматривая.
-У него красивые глаза, - мужчина протянул руку, и в тот же миг оказался рядом. Холодные пальцы тронули острый подбородок, слегка приподняв лицо…
- Нос тоже.
Парень отшатнулся, вжавшись в спасительные объятья, но тут же почувствовал мягкое прикосновение губ к шее, кончик влажного языка попробовал его кожу на вкус. Сантино попытался вырваться, но прежде нежные руки стали стальными, накрепко зажав его в тиски. Тем временем губы продолжали исследовать его шею, впадинку ключицы, он почувствовал укус в мочку уха, вскрикнув от боли и тут же задохнулся от незнакомого чувства, вызванного блужданием языка по завиткам уха. Одна рука продолжала крепко держать его, другая дернула за ворот рясы с легкостью разорвав её до середины. Ловкие пальцы пробрались под материю, нашли маленький напрягшийся сосок.
Парень в который раз попытался вырваться, стараясь не замечать ласкающих его пальцев и губ, но сохранять самообладание было все сложнее. Его предало его же собственное тело. Тепло, исходящее от огненного шара внизу живота, разливалось по венам, отзывалось покалыванием в кончиках пальцев рук и ног. Сантино закрыл глаза, не в силах дольше держать оборону, он не заметил быстрого укуса в шею, только почувствовал, что огненных шара стало два, и они разрывают его на части. Он бы упал, не поддержи его две сильные руки. Еще одна пара рук обвила его талию, сорвав остатки одежды. Парень оказался зажат между двумя телами, четыре руки исследовали каждую частичку его собственного тела, обжигая холодом и теплом. Его губы накрыл жесткий требовательный поцелуй, язык захватчиком ворвался в его рот, пробивая дорогу через губы и зубы и больше не отпуская. Парню казалось, что он вот-вот потеряет сознание, но сладкая пытка продолжалась бесконечно. Наконец существо прекратило целовать его, мальчишка судорожно вздохнул, ранее не целованные губы припухли от такого жесткого напора, но ему еще никогда не было так жаль расставаться с болью. Две руки ласкали его соски, еще две сжали левую ягодицу и пах, Сантино не сдержал стона.
-Так хорошо, ты даже не представляешь! - Вторая пара клыков вгрызлась в другую сторону шеи. Огненных шара стало три и его сознание окончательно потонуло в этой триаде, душа расплавилась и испарилась к звездам. Последний вскрик…
…Сантино еле приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнечного света. К его губам поднесли холодный край алюминиевой чашки, парень сделал небольшой глоток, закашлялся. Кто-то положил руку ему на лоб. Взволнованные голоса, слов не разобрать…
…Перед ним сидит парень, его одногодка… Макк…Глаза склонены к книге, губы шепчут молитву… никак не выучит… Два темных силуэта во мраке за спиной мальчика, пламя свечи в четырех глазах. Сантино попытался что-то сказать, предупредить. Слабый хрип привлек внимание Макка… Он тут же пропал… ни вскрика. Два бледных лица перед ним. Глаза теперь ярко голубые, волны белых волос, густых и блестящих, как шкура зверя, и мягких и невесомых, как шелк. Существа похожи, как две капли воды, только у одного губа в чем-то красном. Рубиновая капелька скатывается по подбородку, когда он улыбается, склоняется и целует его в губы. Как и в прошлый раз, жестко и хищно. Парень чувствует соленый вкус крови Макка. Губы все еще болят после прошлого поцелуя, на глаза наворачиваются слезы от жалости к мертвому мальчишке, Сантино знает, что Макк мертв. От жалости к себе, его ждет та же участь. Второй стягивает с него покрывало, лижет живот, урча, как большая кошка. Парень не может кричать, не может даже шевельнуться. Укус чуть выше паха, очень больно! Близнец ловит его крик ртом, продолжая целовать, утешая стирает ладонями слезы с его щек. Боль уступает место наслаждению, Сантино закрывает глаза, и опять этот головокружительный полет к звездам… ночь…
…крик. День…
…ночь… губы и руки… укус и поцелуй, бесконечно долгий поцелуй, и что-то гуще, чем слюна... соль и медь… звезды…Ночь!!!
Глава 1.(Сантино.)
читать дальше Глава 1.(Сантино.)
-Трогательная история, правда?! И, конечно, у меня не было выбора. Мое имя Сантино, Сан Де Сколл, из маленького городка Восточный Сколл, его уже лет триста нет, но я помню его маленькие улочки, грязные, бедные домишки, развалины церкви. Её никто не стремился восстановить, вера умерла среди народа заброшенного горного поселения. Сомневаюсь, что бы он был хоть на одной карте.
Как же я попал во служение Богу? Отец отдал меня на воспитание монахам в мое одинацатилетие чтобы спасти от них, или спастись самому. В мое семнадцатилетие они пришли и забрали свою дань. Мои пра-пра-пра-дедушки, два прекрасных близнеца- вампира. Когда-то давным-давно, когда она еще были людьми, они полюбили одну и ту же девушку, и никто не хотел уступать. Она, не будь промах, разделила ложе с ними обоими. А спустя какое то время их изловил и обратил знатный вампир, пленённый их красотой. Он хотел владеть двумя очаровательными куклами. Они подарили ему незабываемую ночь в благодарность за вечную кров . Они убили его на следующую ночь. И лишь спустя большой промежуток времени они узнали, что та девушка родила сына. Естественно, определить чей он, было невозможно. Состояние создателя братьев - вамп было поистине огромно, а так как они жили убийством, оно с годами лишь пополнялось. Близнецы стали покровителями своих потомков и в третьем поколении потребовали плату. Тогда еще не родившегося меня. Отец согласился, а что ему оставалось делать. Терять связь с богатыми родственниками он не хотел, а в семье уже тогда было четверо детей. Требование братьев обрекло меня на одиночество. Родители старались как можно меньше общаться со мной, они не хотели привязываться к ребенку, которого вскоре придется отдать. Мои братья и сестра, видя их отношение ко мне, считали меня не родным, подкидышем, и если и не проявляли открытой враждебности, так как их за это наказывали, не принимали меня в свои группки и игры. Я почти всегда был один, в моем детстве была лишь одна радость - визиты странных «дядюшек».
И однажды, во время очередного визита, отец случайно заметил, как один из родственников слизывает кровь с пореза у меня на руке. Глаза другого потемнели, в них всполохами метались золотые искорки. Отец очень испугался, раньше он думал, что отдает сына на воспитание богатым, но бездетным братьям, но теперь… И все же он не решился препятствовать нашим встречам, но когда «родственники» пропали почти на пол года, отвез меня в монастырь, единственное населенное место в округе, и такое же заброшенное.
Мне нравилось жить в монастыре, только там я научился читать и немного писать. Не смотря на безрадостное детство, я тосковал по своей семье, но они, естественно, никогда не навещали меня. Даже мой отъезд из родного дома был тайным. Глубокой ночью меня разбудили и велели одеться, а потом мы с отцом долго ехали на телеге. Широкий двор был темным, странные люди в черных до пят одеяниях приняли меня на руки и крепко держали, когда я со слезами рвался вслед уезжающему отцу. Сейчас я понимаю, что должен был быть благодарен ему, что он просто не бросил меня в лесу где-нибудь подальше от дома. Но тогда я был обижен и зол, они выкинули меня из дома, из семьи. Я долго сидел в отведенной мне комнате, рассматривая странный символ на стене: две палки и прибитая к ним, грубо вырезанная фигурка человека. Я отказывался от воды и еды, не разговаривал с монахами. Но в конце концов голод заставил выбраться меня из своего убежища и постепенно втянулся в скромную жизнь монастыря. Это они дали мне имя Сантино, за голубые глаза и золотистые кудряшки.
Мое пребывание в монастыре закончилось через шесть лет, к тому времени я уже не представлял свою жизнь вне его стен, думаю, я даже искренне верил. А потом в мою жизнь вернулись двое моих демонических «дядюшек». Я не спросил, почему они так надолго покинули меня, когда они рассказывали мне почти забытую историю моего детства. Я их вообще редко о чем спрашиваю, все, что хотят они мне скажут, большего я низачто не узнаю. Они очень капризны.
Что-то я увлекся воспоминаниями, а её сердце почти остановилось. Я наклонился к прокушенной шее сделать последний глоток. Её тоже тронул мой рассказ, она жалела меня, умирая. Хотя нет, думаю, в последние мгновения она видела те же звезды, что и я пятьсот лет назад. Наверное она даже думала, что вернется из этого полета служителем ночи. Раз…два…три… все. Я осторожно уложил еще теплое тело в гнездо сбившихся простыней, прикрыл обнаженное тело. Кое-где я поцарапал его во время нашей страстной игры своими не в меру острыми ногтями. Ей уже все равно, мне тоже.
Распахнув окно, я одним прыжком приземлился с пятого этажа. Прямо перед соприкосновением с землей время замедлилось, земля перестала с огромной скоростью нестись на меня и я спокойно ступил на неё обеими ногами, словно в невесомости. И только потом почувствовал вес своего тела, вновь попав во власть сил притяжения. Я довольно быстро научился этому фокусу и многим другим штучкам у моих дядюшек. Иногда они предпочитали двигаться только так, человеческий глаз замечал лишь размытую траекторию движения. Я старался перемещаться в горизонтальной плоскости нормально… нормально для людей. Хотя при желании я мог отвесную стену сделать горизонтальной для себя.
Сейчас только полночь, создатели приказали сегодня зайти к ним. Приказали - это официально, на самом деле они давали мне полную свободу, позволяя вытворять почти все, что заблагорассудится. Они требовали соблюдать лишь два правила: не играть с жертвой, если в конечном итоге не собираешься её убить и не отпускать человека, даже если думаешь, что любишь его. Да, да, любовь не возбранялась, живи с предметом своего обожания хоть год, хоть пятьдесят лет, но не отпускай. Расставание - всегда смерть, вступает в действие первое правило. Несколько раз я пытался спрятать своих бывших возлюбленных, увозил в другие города и даже страны. Близнецы всегда находили и убивали их, для них это уже превратилось в увлекательную игру... для меня тоже. Иногда мне кажется, они убили бы друг друга, узнав, что я люблю их. Моих прародителей, моих создателей, моих самых потрясающих в мире отцов и любовников. Они научили меня жить ночью, любить и влюблять, дарить боль и наслаждение, они научили меня убивать, всегда одинаково и каждый раз по новому.
Дом был небольшой, ведь они почти там не бывали, но прочный и уютный. В его интерьере причудливо сочетались вещи многих эпох и народов, и, конечно же, все удобства современного мира. Я легко оттолкнулся, три этажа пронеслись в секунду. Окно на чердаке, мой обычный парадный вход… закрыт! Та-а-а-к! Я тихонько постучал по стеклу костяшками пальцев. И тишина мне в ответ. Но они точно дома. Еще одна игра. Окна второго и третьего этажей заперты, два окошка на первом горят желтым светом. Вампиры отлично видят в темноте! Я встал за стеклом, заглядывая внутрь. Левис сидел в огромном старинном кресле, обитом бархатом. Изумрудная материя совсем новая, за тысячу лет её ни раз перетягивали. Только на ножках навек застыли в танце два саблезубых тигра да цветы лилии. У ног брата устроился Дарио, не знаю почему, но я их никогда не путал. Он облокотился спиной о сиденье между ног Левиса, рассыпав водопадом белые волосы по черной ткани брюк. Дарио посасывал указательный палец правой руки брата, оба слегка постанывали, жмурясь от удовольствия.
Я знал, они заметили меня. Они знали, что я пришел, стоило мне ступить на ведущую к дому каменную дорожку.
Левис нагнулся и, вынув окровавленный палец изо рта Дарио, подтянул его к себе на колени. При виде крови во мне проснулась жажда, хотя я только что ел. Братья тем временем обнялись и стали упоенно целоваться. Дарио дернул ворот рубахи любовника, они никогда не церемонились с одеждой, слишком много возни. С дюжину пуговиц градом осыпались не пол, блеснув чистым жемчугом. Левис позволил укусить себя в грудь вокруг левого соска, мышцы на руках напряглись, сжимая в кулаках белоснежные пряди. Дарио начал вылизывать от выступившей крови сосок, брат резко дернул его за волосы вверх, впившись в испачканные губы. Их возбуждение передалось и мне. Неужели они думают, что окно, это преграда! Удар, и брызги стекла осыпались на пол. Звон был просто оглушителен в тишине дома. Близнецы прекратили тискаться и посмотрели на меня: Волосы встрепаны, лохмотья недавно роскошной одежды, на бледных лицах алым окровавленные губы, они любили кусать друг друга целуясь. Дарио смотрел на меня с удивлением, Левис - сердито.
-Сантино! В дверь войти не пробовал!?
-Я, а - м… - а что еще было сказать?
Дарио вскочил с колен брата и, вмиг оказавшись возле меня, нежно поцеловал в губы, обвив руками. У меня тут же закружилась голова от его ласкового рта, я бы мог целоваться с ним вечно. За все свое долгое существование, я так и не встретил более чувственного, восхитительного любовника, чем он. Конечно, кроме его брата, но их можно было сравнивать как воду и огонь.
Левис продолжал сидеть, наблюдая за нами из под опущенных ресниц. Его любовь была грубой и часто причиняла боль. Ночи с ним нужны мне были, как наркотик. Страшно вспоминать, чем иногда заканчивались ночи с Левисом для бедняжки Дарио, хотя он же потом сутками не отходил от кровати брата, зализывая его раны, в прямом смысле. Я протянул к нему руку, приглашая присоединиться. Он даже не шевельнулся. Дарио напоследок чмокнул меня в шею и разжал кольцо рук. Я медленно, по человечески, подошел к нему, наклонился так, что золотые локоны крупными завитками упали на лицо, скрыв глаза и нос. Облизнув, приоткрыл чуть пухлые губы, показав кончики клыков. Я знал, что ему это нравится! Видел, что он прилагает усилия, чтобы по-прежнему оставаться бездвижным. А я еле сдерживался, чтобы не улыбнуться. Обожаю дразнить Левиса! Я дал ему почувствовать всю силу моего желания, но я низа что не прикоснусь к нему первым. Я знал, как победить его, но у этой победы часто бывала очень высокая цена. Впрочем, это никогда меня не останавливало. Наклонившись еще ниже, я почти касался его щеки своей, доверчиво открыв шею - знак бесприкословного подчинения. О! Как же ты сегодня терпелив, хозяин. Я подхватил зубами его серьгу - серебряный крестик с рубином и осторожно положил на язык. Боль от соприкосновения с белым металлом вызвала стон. В ту же секунду я оказался на полу на лопатках, вамп сидел на мне сверху. Губы его искривились в оскале, но в глазах горела страсть, и она, порой, была куда опасней гнева.
Я дал волю страху, это было не сложно: он мог поцеловать меня, либо разорвать глотку. Он уже не раз серьезно калечил меня во время таких игр.
Страх возбудил его еще больше, но успокоил гнев. Сегодня я не перешел грань. Левис вгрызся в мой рот, вжав голову в густой ворс ковра, поцелуем это назвать было нельзя. Я полностью отдался в его власть, меньшего он бы не потерпел. Жалко одежду, он порвал её в клочья, оставив на мне лишь носки и кроссовки. Вампир раздвинул мне ноги и погрузил зубы в кожу на внутренней стороне бедра, так близко к яичкам, что я вскрикнул скорее от страха, чем от боли. Левис одобрительно сжал приподнятые ягодицы, он взял реванш за поражение. Скоро и Дарио присоединился к нам, его укус в шею, как и его поцелуи, был преисполнен нежности. Кажется, я несколько раз терял сознание, уносясь на волнах невыносимо бесконечного наслаждения. Наконец они сжалились и отпустили меня, но лишь для того, чтобы начать новую сладостную пытку, их руки и рты были беспощадны. И если каждый из них был великолепен, то вместе… У меня нет слов… М-м-м-а-а-а…!
Позже мы отдыхали, лежа на ковре, разгоряченные обнаженные тела приятно холодил сквозняк. Дарио чертил ногтем какие то символы у меня на груди, я задумчиво взял в рот прядь белоснежных волос Левиса.
-Вы хотели меня сегодня видеть. Зачем?
-Чтобы трахнуть, - Левис вырвал свои волосы у меня из рук, - я уже говорил, что меня бесит эта твоя привычка! Лучше пососи в другом месте…
Дарио возмущенно фыркнул, я, облизав пересохшие губы, стал медленно сползать вниз, намереваясь исполнить его указание. Левис дернул меня за руку обратно вверх, и, перекатившись на живот, навис надо мной, облокатившись на локти. Я засмотрелся на его прекрасное лицо, подумав, что могу бесконечно любоваться им. На вид лет двадцать пять, глаза сейчас спокойные, поэтому прозрачно голубые в обрамлении длинных белых ресниц, тонкий аристократический нос. Я так люблю его…
-Спасибо, малыш, я тоже люблю тебя.
-Когда я научусь мысли читать?
-Наши - никогда, поэтому слушай внимательно. Тебе предстоит отправиться в лицей…
-Что, опять!?! Я уже получил три высших образования, притом, судя по дате в первом, я закончил институт в пять лет!
-Ты учишься не ради бумажек с печатью, а ради знаний, - Дарио улегся так же, как и брат, только с другой стороны. Его волосы упали мне на грудь, щекотя кожу. Видеть их вдвоем было выше моих сил, я почувствовал разливающееся тепло, у меня сходу встал.
-Сантино!! Неугомонный мальчишка, пожалей наши старые кости!
-Я не виноват!
-На, прикройся, - Левис накинул мне на пах обрывок чьей то рубашки, но предательский бугорок выдавал с потрохами. Сейчас у меня было лишь одно желание, чтобы этот глупый разговор поскорее закончился и я вновь оказался в их объятиях.
Моим мечтам не суждено было сбыться. Оба брата, не сговариваясь, поднялись и исчезли. Пол минуты спустя они сново появились, но теперь уже в штанах: черные брюки на Левисе, джинсы на Дарио.
-Все так серьезно?
Глава 2 (Лицей?)